Ольга Бреггольц
Осень
Мне осень озерного края
Как милая ноша, легка.
Уж яблочным соком играя,
Веселая плоть налита.
Мы взяли наш сад на поруки,
Мы зрелостью окружены,
Мы слышим плодов перестуки,
Сорвавшихся с вышины.
Ты скажешь, что падает время,
Как яблоко ночью в саду,
Как изморозь пала на темя
В каком неизвестно году…
Но круглое и золотое,
Как будто одна из планет,
Но яблоко молодое
Тебе протяну я в ответ.
Оно запотело немного
От теплой руки и огня…
Прими его как тревогу,
Как первый упрек от меня.
1929 г.

Охотнику
Слезам моим не веришь,
Тоски моей не знаешь,
Чужой тропинкой зверьей
Идешь, не вспоминая.
Ты близко ли, далеко ли,
Ты под каким же небом?
То кажется - ты около…
То чудится – ты не был…
Ты – ястребом, ты – волком,
Ты – щукою не дне
По Вырице, по Волхову,
По Северной Двине.
Ты песням не поверишь,
Тоски моей не знаешь,
Чужой тропинкой зверьей
Идешь – не вспоминаешь…
1929 г.

***
Будет весело тебе со мною,
Если ты со мной захочешь жить:
И спою, и расскажу смешное,
Руки протяну тебе – держи.
Приведу к товарищам, подругам
(Как я долго этого ждала!).
-Вот, - скажу, - еще нашла вам друга,
Самого хорошего нашла.
Жалуйте, любите, не робейте.
Он упрямый, ласковый, простой.
Но прошу, подруги, не отбейте:
Я сама отбила у другой.
Вот что я товарищам сказала б,
Вот как жили весело б с тобой –
Без обиды, горечи и жалоб,
Без прощаний в полночь на вокзалах…
1932 г.

***
Я люблю сигнал зеленый,
Знак свободного пути.
Нелюбимой, невлюбленной,
Хорошо одной брести.
Снег легчайший осторожно
Вертится у самых губ…
О, я знаю, все возможно,
Все сумею, все смогу.
Разве так уж я устала,
Беспокойная душа,
Разве молодости мало
Мира, круглого как шар?
И твердят по все природе
Зеленые огоньки:
Проходите, путь свободен
От любви и от тоски…
1935 г.

***
Синеглазый мальчик, синеглазый,
Ни о чем не спрашивай пока.
У меня угрюмые рассказы,
Песенка – чернее уголька.
А душа – как свечка восковая:
Пламенеет, тает, не помочь.
Ведь ее, ничем не прикрывая,
Я несу сквозь ледяную ночь.
Свищет ветер, хлопьями разлуки
Мой бездомный путь оледенив.
Мечется и обжигает руки
Маленький огонь свечи-души.
Сколько лет друзья корят за это,
Свой убогий светик обложив
Малыми кульками из газеты,
Матовыми стеклышками лжи.
Синеглазый, ты меня не слушай,
Ты один совет запомни мой:
Ты неси сквозь мрак и ветер душу,
Не прикрыв ни песней, ни рукой.
1936 г.

***
Что я делаю?! Отпускаю
Завоеванного, одного,
От самой себя отрекаюсь,
От дыхания своего…
Не тебя ль своей судьбою
Называла сама, любя?
Настигала быстрой ходьбою,
Песней вымолила тебя?
Краем света, каменной кромкой
Поднебесных горным хребтов,
Пограничных ночей потемками
Нас завязывала любовь…
Так работали, так скитались
Неразлучные – ты да я,
Что завистники любовались
И завидовали друзья…
1940 г.

***
Это все неправда. Ты любим.
Ты навек останешься моим.
Ничего тебе я не прощу.
Милых рук твоих не отпущу.
А тебе меня не оттолкнуть,
Даже негодуя и скорбя.
Как я вижу твой тернистый путь,
Скрытый, неизвестный для тебя.
Только мне под силу, чтоб идти –
Мне – с тобой по твоему пути…
1940 г.

***
Во имя лучшего слова,
Одного с тобою у нас,
Ты должен влюбиться снова,
Сказать мне об этом сейчас.
Смотри, ты упустишь время!
Тяжелой моей любви
Счастливое, гордое бремя,
Не медля, обратно зови.
Ты лучшей не сыщешь доли,
Высот не найдешь других,
Ибо в ней – последняя воля,
Последний воздух Двоих.
1949 г.

***
Ничто не вернется. Всему предназначены сроки.
Потянутся дни, в темноту и тоску обрываясь,
Как тянутся эти угрюмые, тяжкие строки,
Которые я от тебя почему-то скрываю.
Но ты не пугайся. Я договор наш не нарушу.
Не будет ни слез, ни вопросов, ни даже упрека.
Я только покрепче замкну опустевшую душу,
Получше пойму, что теперь навсегда одинока.
Она беспощадней всего, недоверья отрава.
Но ты не пугайся, ведь ты же спокоен и честен?
Узнаешь печали и радости собственной славы,
Совсем не похожей на славу отверженных песен.
Я даже не буду из дома теперь отлучаться,
Шататься по городу в поисках света людского.
Я все потеряла – к чему же за малость цепляться.
Мне но во что верить, а веры – не выдумать снова.
Мы дачу наймем и украсим как следует дачу –
Плетеною мебелью, легкой узорчатой тканью.
О нет, ты не бойся. Я так, как тогда не заплачу.
Уже невозможно – уже совершилось прощанье…
Все будет прекрасно, поверь мне, все будет прекрасно,
На радость друзьям и на зависть семействам соседним.
И ты никогда не узнаешь, что это – мертво и напрасно…
Таков мой подарок тебе – за измену – последний!
1949 г.

Ответ
А я вам говорю, что нет
Напрасно прожитых мной лет,
Ненужно пройденных путей,
Впустую слышанных вестей.
Нет невоспитанных миров,
Нет мнимо розданных даров,
Любви напрасной тоже нет,
Любви обманутой, больной, -
Ее нетленно-чистый свет
Всегда во мне, всегда со мной.
И никогда не поздно снова
Начать всю жизнь, начать весь путь,
И так, чтоб в прошлом бы – ни слова,
Ни стона бы не зачеркнуть.
1962 г.

Агния Барто
Я люблю ходить вдвоем

Я люблю ходить вдвоем
В поле, в лес, на водоем,
Я люблю пускаться в путь,
Не один, а с кем-нибудь.
Я люблю кричать: «Гляди!
Посмотри! Постой-ка!
Видишь, речка впереди!
Лодок, лодок сколько!»
И с обрыва, с высоты
Я зову: «Ау! Где ты?
Погляди с обрыва,
Как вокруг красиво!»
Я одна брожу в лесу…
(Так бывает редко)
Задрожала на весу,
Закачалась ветка.
Белка в зелени густой
Скачет в перелеске.
Крикнуть некому : «Постой!»
Я одна…
Мне красотой
Поделиться не с кем.

Луна и море

Волны темнели,
Вечер был черен,
Вышла луна,
Чтобы встретиться
С морем.
Вышла луна,
Чтобы в темную
Полночь
Светом и блеском
Волны наполнить.
Вмиг заскользив
Золотистой дугою,
Переливаясь,
Одна за другою,
Светятся волны,
Блестят на просторе…
А в бесконечном
Ночном разговоре
Шепчут о чем-то
Луна и море.
Двое влюбленных:
Луна и море.

Расти – это трудно

Трудно расти,
Без друзей скучать,
Вздыхать по дороге к дому.
Трудно любить,
Говорить,
Молчать,
Чтоб не сделать больно
Другому.
Чувствовать счастье
Нового дня,
Счастье нового часа,
Слышать как сердце
Стучит у меня,
Думать,
Смотреть,
Восхищаться.
Трудно расти,
Трудно расти,
В дальние горы
Дорогу найти,
Спросить у природы:
- Какая ты есть?!
Понять, разгадать
Ее тайную весть.
Трудно расти,
Трудно расти,
Думать,
Любить,
Продолжать идти.

Дарю тебе сердце

Дарю тебе сердце
На листике белом,
Дарю тебе сердце,
Что хочешь с ним делай.
Гуляй где угодно,
Ходи с ним повсюду,
Рисуй, что захочешь,
Сердиться не буду.
Но лучше на нем
Рисовать не учись ты,
Пускай мое сердце
Останется чистым.

Мария Семенова

Порою люди, не желая зла,
Вершат настолько черные дела,
Что до таких блистательных идей
Не вдруг дойдет и записной злодей.
Один решил «раскрыть тебе глаза»
И о любимой сплетню рассказал.
Другой тебя «приятельски» поддел –
А ты от той подначки поседел.
Подумал третий, что державы друг
Обязан доносить на всех вокруг.
И вот – донес… За безобидный взор
Тебе прочитан смертный приговор.
И жизнь твоя приблизилась к черте…
А ведь никто худого не хотел.
Порою люди, не желая зла,
Вершат настолько черные дела…

***
«Ложная надежда – это плохо! –
Учит нас прославленный мудрец. –
Если сил осталось не два вздоха,
И куда сильней чужой боец,
Если видишь сам, что дело худо
И уже удачу не догнать –
Надо ли надеяться на чудо?
Лучше поражение прознать…»
Но тогда как быть, коль самый-самый
Врач, к кому явился ты на суд,
Разведет беспомощно руками:
«Тут и Боги жизни не спасут!»
Это значит – воспринять как благо
Темноту – и ждать своей судьбы,
Позабыв про гордость и отвагу,
Не пытаться взвиться на дыбы?..
Ну уж нет! По древнему закону,
Что еще никем не отменен, -
Кто себя признает побежденным,
Только тот и правда побежден.

***
Отчего не ходить в походы,
И на подвиги не пускаться,
И не странствовать год за годом,
Если есть куда возвращаться?
Отчего не поставить парус,
Открывая дальние страны,
Если есть великая малость –
Берег родины за туманом?
Отчего не звенеть оружьем,
Выясняя вопросы чести,
Если знаешь: куму-то нужен,
Кто-то ждет о тебе известий?
А когда заросла тропинка
И не будет конца разлуке,
Вдруг потянет холодом в спину:
«Для чего?..»
И опустишь руки.

***
Неслышные тени придут к твоему изголовью
И станут решать, наделенные правом суда:
Кого на широкой земле ты подаришь любовью?
Какая над этой любовью родится звезда?
А ты, убаюкана тихим дыханием ночи,
По-детски легко улыбнешься хорошему сну,
Не зная, не ведая, что там тебе напророчат
Пришедшие властно судить молодую весну.
И так беззащитно-доверчива будет улыбка,
А сон – так хорош, что никто не посмеет мешать,
И, дрогнув в смущенье, хозяйки полуночи зыбкой
Судьбы приговор погодят над тобой оглашать.
А с чистого неба льет месяц свой свет серебристый,
Снопы, и охапки, и полные горсти лучей,
Черемуха клонит душистые пышные кисти,
И звонко хохочет младенец – прозрачный ручей.
И что-то овеет от века бесстрастные лица,
И в мягком сиянии чуда расступится тьма,
И самая мудрая скажет: « Идемте, сестрицы.
Пускай выбирает сама и решает сама».

***
Ты – все за книгой, в чистом и высоком,
А я привык тереться меж людьми.
Тебя тревожат глупость и жестокость,
А я – мне что! Меня поди пройми.
Различье наше – в чем-то самом главном.
Я хмур и зол. Ты – светоч доброты.
Тебе не стать как я, а мне подавно,
Мой славный друг, не сделаться как ты.
Твою ученость превзойдут едва ли,
А дело к драке – тут меня держись.
И, может статься, Боги не дремали,
Таких несхожих выпуская в жизнь?..

***
Нам всем навевают глухую тоску вечера.
Нам кажется вечер предвестником горькой утраты.
Еще один день, точно плот по реке во «вчера»
Уходит, уходит… ушел… И не будет возврата.

Нам утро подарит и радость, и новую тень,
И вечной надеждой согреет нас юное солнце,
Но то, чем хорош или плох был сегодняшний день,
Уже не вернется обратно, уже не вернется.

Мелькают недели, и месяцы мчатся бегом…
Мы вечно спешим к миражу послезавтрашней славы,
А нынешней глупости, сделавшей друга врагом,
Уже не исправить, мой милый, уже не исправить.

В минувшее время напрасно душой не тянись –
Увяли цветы, и соткала им саван пороша.
Но, может быть, тем-то и светел божественный смысл,
Что всякое утро смеясь разлучается с прошлым?

И сколько бы нам не сулил бесшабашный рассвет
На деле постигнуть вчерашнюю горькую мудрость,
Он тем и хорош, что придумает новый ответ…
А вечеру жизни – какое наследует утро?
Назад