Дело оставалось за малым, придумать оправдание для Жени и Катерины, почему его не будет в выходные дома. Здесь Дима понадеялся на помощь лучшего друга Витька, единственного из знакомых, кто был в курсе его интрижки. С Витькой они дружили с далекого школьного детства, с тех самых пор как сидели за одной партой, курили в темном подъезде и бегали в кино на все сеансы «Гостьи из будущего».
Самым достойным способом загула на два дня друзьям показалась свадьба. Виктор, как настоящий и верный друг принял на себя нелегкую роль брачующегося. Расчет был на то, что Женя терпеть не могла Витьку, полагая его существом малоразумным и коррекции не поддающимся. В том, что Евгения на свадьбу Диминого закадычного друга не пойдет ни за какие коврижки, друзья были абсолютно уверены. Будним вечером, спустя несколько дней после разговора с Витьком, Дмитрий, нервничая, ждал его звонка.
Когда телефон наконец-то заверещал, Дмитрий сделал страшные глаза, и, словно боясь, что звонивший услышит его, шепотом предупредил жену, что его нет дома. Женя взяла трубку:
- Алло? Да, привет, Витя. Нет, его нет, может быть, что-то передать? Вот это да! Поздравляю. В выходные? Конечно-конечно, придем. Да, я обязательно передам. Еще раз поздравляю. Пока.
- Кто звонил? – спросил Дима, пытаясь выглядеть искренне заинтересованным.
- Витя, - сообщила Женя, состроив при этом гримаску, - он женится. Приглашал на свадьбу на будущие выходные.
- Евгения, - полушутя полусерьезно сказал Дмитрий, – а что у тебя лицо такое, как будто тебя не на свадьбу пригласили, а на похороны?
- Радость, ну ты же знаешь, как я к нему отношусь. – Покачала головой Женя. - Он никогда мне не нравился. Искренне за него рада, но, извини, на свадьбу к нему не пойду.
- Почему? Никогда не понимал, чем он тебе не угодил, не хуже остальных моих друзей. Как, впрочем, и твоих подружек.
- Вот только давай моих подружек не будем трогать, - Женя стала закипать. – Я сказала, у меня нет никакого желания его видеть. Ты его друг, не можешь не пойти, но меня уволь.
- Ну, как знаешь, - равнодушно ответил муж. Равнодушие это, как и недавний интерес, было напускное. Внутри Дмитрий радовался, словно мальчишка, а в голове крутилась только одна мысль – «Получилось».
***
После незабываемо проведенного накануне вечера Дмитрий проснулся поздним утром и с огромным трудом. Дико болела голова, во рту пересохло, его знобило. Но в каком раю он побывал вчера! Маши просто необыкновенная девушка!
Еле-еле перевернувшись на спину, Дима открыл глаза. Очень опрометчивый поступок. Яркий солнечный свет резанул, не хуже бритвы. В голове словно бы что-то взорвалось. Он невольно зажмурился, и, несмотря на плохо слушающиеся руки, натянул на себя одеяло. Когда в голове улеглось эхо взрыва, Дмитрий предпринял еще одну попытку открыть глаза, на этот раз более удачную. Он оглядел комнату и с ужасом понял, что находится дома, в своей постели. Все более точно вспоминавшиеся подробности последних суток заставили его похолодеть. Как он мог оказаться дома, когда должен быть совершенно в другом месте?! И откуда это похмелье? Не от трех же фужеров шампанского. Словно он и вправду на свадьбе был.
Дома Дима оказаться никак не мог. Но ведь здесь же! Если напился до такой степени, то и добраться в центр города из Подмосковья самостоятельно точно был не способен. Кто мог его довезти? Только Маша. Значит, жена знает. Да нет, бред, не могла Мария его так подставить, просто не могла. К тому же она не знает адрес Южного.
Похмелье, в свете сложившейся ситуации, отошло на второй план. Дима встал, доковылял до кухни, достал из холодильника пакет с кефиром, выпил. Сразу стало легче. Принял холодный душ. В голове после водных процедур окончательно прояснилось. Но мысль «вдруг Женя все знает» вцепилась в него и уже не отпускала.
Предполагая худшее, Дмитрий решил привести квартиру в порядок. Если уж сегодня вечером ему предстоит серьезный разбор полетов, так пусть хоть в чистоте. Квартира была убрана в рекордно короткие сроки, после чего дел у Южного не осталось. Дела-то, конечно, были, но вспоминать о них было и вовсе тошно. Например, работу он сегодня прогулял, за что светит выговор от шефа. Усталость, вызванная в равной степени нервным напряжением и никудышным физическим состояние, навалилась на него, и Дима, добравшись до дивана, почти мгновенно уснул.
Проснулся он, когда дома уже кто-то был. Из кухни раздавалось тихое пение и звяканье посуды. Это, наверное, Женя. Дима встал: нечего тянуть, перед смертью не надышишься. Уверенным шагом он прошел на кухню и замер на пороге. Женя стояла к нему спиной и, тихо напевая, варила кофе. Дмитрий хотел окликнуть ее, но вдруг понял, что не может, понял, что ему ужасно стыдно перед ней. Зачем он все это затеял? Неужели у него такая плохая жена? Подумаешь, пара скандалов, это же не повод для измены… Не известно, до чего бы его довели эти мысли, но тут Женя обернулась сама.
- О! Привет! - весело сказала она. – Ну, что проспался, наконец?
Дима посмотрел на нее диким взглядом. Он ожидал грозы, бури, криков, слез, чего угодно, только не приветливого тона. Тонкий лучик надежды озарил сознание, вдруг все-таки не знает!
- Да, вот… - он замялся, не зная, что говорить.
- Ну, расскажи, как вчера на свадьбе погуляли, - спросила жена, отворачиваясь к окну. – Что там Витя себе за кралю нашел?
- Хорошо погуляли, - выдавил из себя Дмитрий
Повисла пауза, он сомневался, стоит ли ему объяснятся, или сделать вид, что ничего не было.
- Знаешь, - неожиданно произнесла жена. – Я вчера очень испугалась, когда тебя привез Борис. Я подумала, что что-то случилось.
- Борис?! – Южный уже ничего не понимал. Абсолютно ничего. При чем здесь Борис? Видимо, последний вопрос он задал в слух, потому что Женя удивленно посмотрела на него.
- Ну да, Борис. Я ленточку видела, наверное, свидетелем был. Все же он гораздо приятнее Вити. И совсем не пьяный, в отличии от некоторых. – Она хитро улыбнулась, вручая ему кружку с кофе.
- Да, был, конечно, - отпивая глоток, пробормотал окончательно сбитый с толку Дима.
Звонок телефона показался ему музыкой. Дольше находится на кухне он не мог, происходило что-то очень и очень странное. Дмитрий бросился в коридор, к телефону.
- Алло?
- Димыч? – раздался в трубке голос Бориса. – Привет, ну ты как там? Готов к продолжению банкета? - Трубка разразилась хохотом, а Южный начал медленно сползать по стенке на пол. Да что же, в конце концов, происходит?
- Какого банкета? – прошептал он. – Какое продолжение?
- Как, какого? – удивилась трубка. – Свадебного, конечно. Дим, что-то голос у тебя странный, у тебя все в порядке?
Тут до Дмитрия дошло. Это все Витек. Это он подстроил. Больше не кому. Только он знал, про «свадьбу». Это все его шуточки. Южного взяла злость.
- Нет! Ты знаешь, не в порядке! - гаркнул он. – Меня, представь себе, с работы уволили. Переживаю теперь сильно. Так что извини, гуляйте без меня.
- Ну, держись там, - Борис сказал еще что-то ободрительно, но Дима уже не слышал, он бросил трубку. Ничего, он Витьку это еще припомнит.
5. «У меня бабушка умерла!»
На следующее утро, когда Дмитрий, пришел в офис его встретила встревоженная Аллочка.
- Дмитрий Васильевич, Дмитрий Васильевич! Вас Анатолий Сергеевич к себе вызывает. Полчаса уже ждет.
- А что случилось? – Какая-то не понятная тревога охватила Южного.
- Не знаю, - тихо сказала Аллочка. – Но Анатолий Сергеевич еще вчера очень хотел вас видеть.
- Час от часу не легче, - пробормотал Дмитрий, смутное чувство тревоги все нарастало и нарастало. – Хорошо, я сейчас зайду к нему.
Через пять минут он уже стучал в дверь директорского кабинета.
- Войдите, - раздалось изнутри.
- Вызывали? – он нерешительно переступил порог.
- А! Южный, Дмитрий Васильевич! Проходи, не стесняйся, - теплоты в голосе шефа не было и в помине. – Ну, что, давай, рассказывай…
Дмитрий прошел от двери к столу шефа и уселся в одно из кресел. Конечно, выговора было не избежать, прогулов без предупреждения шеф не потерпит.
- Что именно рассказывать, Анатолий Сергеевич?
- Где ты вчера был и почему не пришел на работу? – ласково спросил шеф.
- Извините, Анатолий Сергеевич, так получилось, - уверенно произнес Дмитрий, шефа не стоило злить, однако он знал его не первый год. Ничего он Южному не сделает, сейчас отчитает и отпустит работать. – А разве я пропустил что-то важное?
- Да нет, Димочка, ничего важного ты не пропустил. Всего лишь общее совещание, на котором решались всякие вопросы. Важные и не очень. – Шеф сделал ударение на слове «важные» и, прищурившись, смотрел на подчиненного. – Так, где ты был?
Южный побледнел. Слишком известен был в издательстве этот шефский прищур. Ситуация и так была не из приятных, да еще и прищур… Тут простой выволочкой не отделаешься.
- Я, я… - он понял, что вдруг охрип. – Я был…
- Продолжай, продолжай, - помог ему шеф, - И так ты был…
- На похоронах, – закашлявшись, тихо произнес Дмитрий.
- Ах, вот оно в чем дело! На п-о-х-о-р-н-а-х, - смешно протянул Анатолий Сергеевич. – И кого же хоронили?
- Бабушку… мою, - еще тише сказал Дима.
Шеф начал смеяться. Смеялся он долго, весело и задорно, смеялся до слез. Наконец, когда не запланированный приступ веселья прошел, он снова взглянул на Южного:
- Все сказал?
Дмитрий поколебавшись кивнул.
- Тогда слушай меня. Знаешь, Дмитрий Васильевич, ты мне надоел. Надоели твои бесконечные опоздания. Надоели твои постоянные прогулы. - Шеф рубил короткими фразами. В его голосе, в его взгляде сквозила плохо скрываемая ненависть. И причину этой ненависти Дима никак не мог ни понять, ни объяснить. А Анатолий Сергеевич тем временем продолжал. - Но мало того, ты еще и с работой не справляешься. Все у тебя – «завтра принесу, завтра принесу». Вот где у меня твоя безалаберность, вот где она у меня, - шеф провел ребром ладони у себя под подбородком. – Но это еще было бы пол беды, это я еще могу простить. Ты ведь и врешь мне в глаза. Причем врешь так, что даже дауну, головой стукнутому, понятно, что все это – брехня собачья. Похороны! Любимой бабушки. Да такого бреда даже первоклассник не скажет… Ты бы еще любимого попугайчика похоронил! - Шеф сделал паузу, налил себе в стакан воды из графина, залпом выпил. Дмитрий сидел, ни жив, ни мертв, таким он Анатолия Сергеевича не видел ни разу в жизни. Всяким видел, а таким – нет. Директор, немного успокоившись, продолжил:
- В общем, есть у тебя два выхода. Либо ты увольняешься сам. Либо тебя увольняю я! Выбирай.
- Но как же… - Южный опешил, он был разбит, он был уничтожен этим заявлением директора. – Я же работал… семь лет…
- Именно поэтому, я даю тебе выбор, - с нажимом сказал шеф. Тут он встал, обогнул стол, подошел к Дмитрию, навис над ним, грозный, словно древний бог. – Только поэтому я даю тебе выбор. Ты знаешь, какие у меня связи, если будешь упираться, я обещаю, что тебя больше ни в одно издательство не возьмут никогда в жизни.
Анатолий Сергеевич достал из ящика стола лист бумаги, сунул его Южному в левую руку, в правую – свой дорогой «Паркер».
- Подписывай.
Дмитрий взглянул на бумажку – это было заявление об увольнении. Он как завороженный смотрел на него. «Подписывай!», - еще раз сказал шеф. И рука, как бы и без воли хозяина, привычным жестом махнула роспись.
***
Морозный уличный воздух привел Дмитрия в чувство. Выгнали! И за что! За один жалкий прогул, за один жалкий прогул. Эта мысль никак не хотела укладываться у него в голове. Она грызла его, пока он ехал в метро, она витала во круг него, пока он шел по улице, она не оставила его, даже когда он переступил порог собственной квартиры. Но она вдруг исчезла, стоило ему увидеть дочку. Катюша стояла напротив него, глаза заплаканы.
- Что-то случилось, солнышко мое? – спросил Дима, раскрывая для нее объятия. Но Катя расплакалась и убежала к себе в комнату.
Из спальни вышла Женя, тоже вся в черном.
- Ты что? С ума сошел? – тихо спросила она. – Она же ее любила, а ты ее спрашиваешь, что случилось, как будто все в порядке.
- Так что случилось?
Но его вопрос остался без ответа. Дмитрий лишь пожал плечами, разделся, прошел в гостиную. Взгляд его упал на узкий столик. Там раньше стоял телевизор. Сейчас его не было. Вместо него стояла фотография бабушки, перевязанная черной ленточкой, рядом в крохотной рюмочке, покрытой ломтиком черного хлеба, сияло рубиновым красное вино.
- Нет, этого не может быть! Это просто не возможно… - забормотал Дмитрий. – Нет!!! Только не это!!!
Он закричал, страшно и громко. Крик перешел в рыдания. Все его слова, все события за последние несколько недель сложились у него в мозгу, он понял все. Своими словами, своими делами он разрушил свою жизнь. И теперь ему ничего не оставалось, кроме как плакать.
* В соавторстве с любимым братом Вовой
